Ответное письмо Алексея Головнина Гейру Хьетсо:

Уважаемый профессор Хьетсо!

   Рад дошедшему от Вас известию о получении моей работы. Вы правы, что она нуждается в некоторых пояснениях, отсутствующих в книге (мне не хотелось «давить» своим мнением на других исследователей авторского вопроса)
   Я действительно считаю Николая Гумилева не только возможным, но единственным Автором «Тихого Дона».
   Избежав гибели в Петрограде, в роковом, двадцать первом году, он бежал на Дон, сменил имя, занялся привычным ремеслом. Гумилев создал роман огромной художественной силы, но учитывая сложившиеся обстоятельства его судьбы, он добровольно передавал все написанное им другому, хорошо известному нам, человеку. Выход в 1923 году в свет «Донских рассказов» положил начало этому «творческому» союзу.

   Насколько обосновано предположение о негибели Николая Гумилева в двадцать первом году?
   Приведу здесь некоторые документальные свидетельства:
   Известно, что Николая Степановича Гумилева арестовали 3 августа 1921 года, как одного из 61 участников т. н. «Таганцевского заговора», а уже 21 августа вынесли приговор – расстрел. Через три дня приговор привели в исполнение. Позже бывшая жена Гумилева Анна Ахматова и биограф поэта Павел Лукницкий установили, где находится место расстрела. Станция Ириновской железной дороги оказалась Бернгардовкой, которая располагается недалеко от Санкт-Петербурга.
   Насколько это было ужасно, описывала тогда газета «Революционное дело»:
   «Расстрел был произведен на одной из станций Ириновской железной дороги. Арестованных привезли на рассвете и заставили рыть яму. Когда яма была наполовину готова, приказано было всем раздеться. Начались крики, вопли о помощи. Часть обреченных была насильно столкнута в яму, и по яме была открыта стрельба. На кучу тел была загнана и остальная часть и убита тем же манером. После яма, где стонали живые и раненые, была засыпана землей…»
   Нет ничего удивительного в том, что тогдашние чекисты очень поспешно и небрежно проделали свою грязно-кровавую «работу».
   Важны воспоминания Н. Оцупа об аресте Гумилева (см. стр. 111 «За чертой…») Из них следует, что Гумилев был жив, в то время, как остальные «таганцы» – расстреляны. Понятно удивление филолога В. Крейда, узнавшего этот факт.
   В сохранившемся деле Гумилева нет справки о расстреле (что странно для «бюрократической машины» ЧК)
   Было ходатайство о помиловании Горького к Ленину.
   По делу Таганцева были отправленные в концлагерь.

   Гумилева расстреливали... И не добили... Он выбрался из расстрельной ямы, а потом где-то под Питером отлеживался – зализывал раны. Тема тяжелого увечья, кстати, весьма распространена в «Тихом Доне». Затем Гумилев поехал на Дон, где видел последние очаги сопротивления большевизму. Писать он начал где-то в начале 22-го года. Примерно в это же время произошла его встреча с Шолоховым... О чем Гумилеву писать на Дону? Ну, не о шанхайских же опиумных притонах. Гумилев пишет «Донские рассказы» (все замечают, что в них маловато донского быта, и это понятно – тогда он еще не полностью обжился в казацкой среде). Заканчивает их к 23 году. Потом передает их своему литературному секретарю – вешенскому «самородку». Тот везет их в редакцию. Рассказы печатают – Шолохову создается репутация писателя. Можно продолжать.

   Где-то в 1924-ом Гумилев начинает писать «Тихий Дон». Его секретарь работает в архивах – собирает документы.
   В «ТД» в 1-ом томе описываются события, происходившие до Первой мировой войны (тогда ее еще называли «Вторая Отечественная» – этого факта, да и много другого из военной и предвоенной жизни, не знал Шолохов). Понятно почему позднее он наделал кучу ошибок, внося свои курьезные правки в тексты Гумилева.
   К 28-му году «Тихий Дон» был завершен. Все довольны... Кино с Абрикосовым и Цесарской снимают. Сверху поступает социальный заказ – написать роман о колхозной жизни.  Всемирно-известный Шолохов передает пожелание вождя нашему, не по своей воле скромному, писателю. М. Нагульнов... пардон, Н. Гумилев берется за перо и пишет «Поднятую целину». Писал он всегда быстро... И на этот раз весь роман был полностью написан до войны 1941 года. Однако, похоже, что к тому времени между Гумилевым и Шолоховым пробежала черная кошка. «ПЦ» получилась слабее по уровню, чем «ТД». То ли тема Гумилева не слишком вдохновляла, то ли еще что... По некоторым бессвязностям и глупостям нового романа можно предположить, что от алкоголизма страдал не только Шолохов, но и сам Гумилев... В целом ясно почему Шолохов не отдал тогда написанную Гумилевым вторую часть «ПЦ» в печать, «зажилив» ее до лучших времен. Впрочем, можно и похвалить Шолохова за то, что в 37-ом году держался он твердо, а ведь ходил по лезвию ножа. Реально мог повторить судьбу Бориса Пильняка.
   Началась Великая отечественная. Шолохов на фронте. Что-то он действительно тогда писал в газеты... А сейчас его вяло-бесцветную публицистику никто не читает... Хорошо хоть публицист какой-никакой из него получился. На кусок хлеба этим ремеслом всегда можно заработать, если конечно оправдывать оказанное доверие и не злить высокое руководство. Судьба Гумилева клонилась к закату... Войну на Дону и оккупацию он счастливо пережил... О том свидетельствуют его последний незаконченный роман – «Они сражались за Родину». Умер он где-то в начале 50-х годов... А Шолохов еще лет тридцать сдавал в печать «по капле в день» прозу Гумилева.

 
P. S.                                             Дорогой профессор Хьетсо!

   В Вашей и ваших коллег исследовательской работе: Хьетсо Г., Густавсон С., Бекман Б., Гил С., «Кто написал «Тихий Дон»?, Москва, изд. «Книга», 1989. – Вы очень убедительно доказали, что «Донские рассказы», «Тихий Дон», «Поднятая целина» и прочее написаны одной рукой, и это не творчество донского писателя Федора Крюкова.
   Вы и ваши коллеги можете продолжить ваши исследования по данному вопросу.
   Необходимо сравнивать текст «Тихого Дона» с прозой Николая Гумилева – например, «Дневником кавалериста», «Африканским дневником», «Веселыми братьями». Я считаю, что эти вещи наиболее близки по стилистике к «ТД». Ваш объективный и независимый анализ может опровергнуть или укрепить выводы, вытекающие из моего исследования «За чертой двадцать первого…»
   Если Вы, уважаемый профессор Хьетсо, и ваши коллеги возьметесь решать многотрудную задачу по анализу текстов Гумилева – мне остается только пожелать Вам успехов и новых открытий на этом нелегком пути.

                                                                                           С глубоким уважением,
                                                                                                                      Алексей Головнин

3 августа 1994 г.